У многих из нас есть домашний любимец, и многие знакомы с докторами Айболит не понаслышке. Тонкостей в их профессии не меньше, чем в любой другой. Work.ua публикует рассказ Александры Жигуновой о профессии ветеринара.

Пациент 2 в 1

Наша работа приравнивается к «условиям севера» — год идет если не за два, то за полтора точно. Специфика такая: если «человеческий» врач сталкивается с одним пациентом, то у нас они «2 в 1» — животное и его владелец. Если первое болеет, то второй, разумеется, тоже страдает. Иногда даже не знаешь, кому оказывать помощь в первую очередь — покусанной собаке или ее бьющейся в истерике хозяйке. Начинаешь заниматься пациентом и одновременно капаешь корвалол в стаканчик для хозяйки. Ветеринар работает на два «фронта» постоянно.

Поэтому смело могу утверждать, что хозяева — это тоже в какой-то мере наши пациенты, а мы не только ветеринары, но и психологи. Есть такие владельцы, которые дрожат над своими питомцами как над детьми и не жалеют ничего, тратя на их содержание и здоровье внушительные суммы. Не буду расписывать, в каких одежках ходят наши пациенты зимой — стоимость комбинезончика для какой-нибудь мелкой крохи, вроде йоркширского терьера или чихуахуа, иногда может превосходить цену женского платья от модного бренда.

С людьми, которые понимают, что здоровье их питомцев требует материального вложения, легче всего — они не будут рассуждать, а нужна ли та или иная процедура или анализ, они понимают, что от этого зависит благополучие их любимца. Работать с такими хозяевами — сплошное удовольствие, и никакого выноса мозга, что случается в нашей практике довольно часто.

Вкусненькое против котика

Претензии к ветеринару «вы не так лечите» — это особая тема. Почему-то в сфере человеческой медицины сей феномен встречается редко, а вот среди владельцев животных просто какая-то пандемия — многие считают себя первоклассными специалистами и с места в карьер начинают спорить: «А вот я читал(а) в интернете, что это нужно лечить так».

Далее следует тирада с хаотическим перечислением лекарственных препаратов и примерами выздоровления животного. Спрашивается — зачем вы тогда пришли в клинику? И что самое печальное, к обострению заболевания привели именно «доморощенные знания», почерпнутые в сети, от соседей или из некомпетентной газетки.

Помню одну семейную пару, которая принесла к нам в клинику кота, роскошного рыжего красавца, тряпочкой лежавшего в переноске. У бедняги котища оказалась запущенная мочекаменная болезнь, требовалась немедленная операция и длительный восстановительный период. Жена рыдает, муж играет желваками: «Доктор, ну как же так, все так хорошо было, и вдруг!».

«Вдруг» — это был результат систематического кормления кота селедкой: «Ой, он же ее так обожает, ну как не дать сыночке кусочек», — и еще какой-то рафинированной дрянью из супермаркета, которая дырки в желудках и людям прожигает, что уж говорить о бедных животных! Прооперировали мы рыжего, строго проинструктировали, как кормить — исключительно специальными лечебными кормами.

Проходит неделя, открывается дверь и… «Доктор, он умирает». Начинаем выяснять, что да как, что случилось, почему? Инъекции делают, таблетки дают, спецкормом кормят, а кот опять тряпочкой. Тут меня осеняет и выясняется, что «сыночка» покормили «вкусненьким» — так он просил колбаски копченой, так просил… Ну, что тут скажешь?!

Друзья и конкуренты

Сложная наша работа. Пусть первым бросит в меня камень тот, кто скажет: «Ой, это же так прелестно и возвышенно каждый день общаться с собачками». Не спорю — моя работа действительно делает меня одухотворенней, но нам, как и человеческим врачам, ой как сложно сохранить крепкую и уравновешенную нервную систему! Мы не боги, мы не можем спасти всех и помочь всем. Есть ситуации, в которых мы бессильны и они выбивают из колеи, а молодого, морально неокрепшего ветеринара вообще может навсегда отвернуть от профессии. Я знаю многих хороших, перспективных молодых врачей, которые из-за трагичных ситуаций ушли из ветеринарии. Неподготовленность к тяжелым ситуациям сломила их морально.

В моей практике тоже был случай, когда я чуть было не сломалась. До сих пор вспоминаю и хватаюсь за сигарету. Это была кошка с неоперабельной опухолью молочных желез и метастазами в легких. Мне пришлось впервые в моей практике лишить животное жизни с целью прекращения его страданий. Вот этого у человеческих врачей нет, а у нас есть. Мы не имеем морального права отказать, когда животные по-настоящему мучаются. Они пришли в этот мир по нашей воле, значит, мы должны иметь силу прекратить их мучения. Это очень тяжко. Я была полностью сломлена морально. Рыдала, пила корвалол, отпросилась с работы. Эта несчастная кошка до сих пор перед моими глазами.

Особый клан

Говорят, в человеческой медицине интриги и кулуарные разборки весьма распространены. Ветеринары — особый клан. Мы все друг за друга горой. Я не знаю ни одной клиники, во всяком случае, частной, где в коллективе ходили бы распри и раздоры. Даже при существующей довольно серьезной конкуренции между клиниками (а ветеринария — это довольно неплохой и перспективный бизнес).

В человеческой медицине 95% медучреждений составляют государственные клиники, остальное приходится на долю частников. В ветеринарии — все наоборот. 95% — это частные клиники. Государственные хромают на обе ноги, или точнее будет сказать, на все четыре лапы.

Об издержках профессии

Мой график — сутки через двое, при круглосуточном режиме работы клиники так работает большинство ветеринаров. Рабочий день начинается с передачи смены — предыдущий дежурный врач рассказывает мне о пациентах, которые поступили за последние сутки, о тех, кто находится на стационаре, об особенностях их поведения, анализах, манипуляциях, предварительных диагнозах, необходимую коррекцию в схемах лечения и так далее, а потом… Котики-собачки-шиншиллки-попугайчики и опять котики и собачки — и так до упора. Бывает, что даже глубокой ночью у нас очередь из пациентов, так и крутишься до утра.

Если говорить об издержках моей работы, то это, конечно, следствие несогласия пациентов с тем, что их нещадно колют болючими уколами, лезут в пасть и уши, заставляют неподвижно лежать под капельницами. Придет на прием какой-нибудь ротвачок весом под 70 кило, хозяин зазевается, а он ка-а-ак лапой навернет по руке со шприцом! Или зубки чистишь спящему под наркозом глубоким сном крупному песику, а у него вдруг челюсти рефлекторно сомкнутся… Ходишь потом красивая вся, в зеленке и бинтиках! Ну, а если смена прошла удачно и нетравматично, нет гарантии, что в три часа ночи, когда падаешь на кушетку с желанием вздремнуть полчасика, не раздастся звонок и какая-нибудь нервная барышня не начнет кричать в трубку: «Спасите-помогите, она умирает, сделайте что-нибудь, я еду к вам!».

Вскакиваешь, готовишь реанимацию, вытаскиваешь бутылочки-скляночки-инструменты. Проходит 10 минут, полчаса, час, никого нет. Звонишь на тот номер, который высветился. Недовольный голос тебе пеняет, зачем разбудила, с собачкой все прекрасно, она просто днем кушала травку, а сейчас вырвала и ее больше ничего не беспокоит. Ну да ладно, нам-то только и надо, чтобы животное было здоровым.

Стада диких йорков

Позвонила как-то в клинику женщина, владелица йоркширского терьера, с вопросом, какие могут быть негативные последствия от близкородственных скрещиваний йорков. Я ответила: «Нежизнеспособность плодов, наследственные болезни, вырождение породы». На что она удивленно отреагировала: «А как же в дикой природе животные между собой скрещиваются?».

Я согласилась, что в дикой природе подобное положение существует, но у искусственно выведенных пород такие дела могут привести к тем последствиям, о которых я рассказала. Дама страшно удивилась: «Как это йорки искусственно выведенные? Как это они не живут в вольной среде?». Два дня мы всей клиникой хохотали, как ненормальные, представляя стада бегающих вольноживущих йорков в диких пампасах!


По материалам: the-people.com